CloseUpRussia @closeuprussia@mastodon.social

Leo Erken. Мать российского солдата, захваченного в плен чеченскими боевиками. Грозный. 1997 г. Кажется, что время остановилось. Женщина в надетом поверх платья армейском бушлате навсегда замерла в этом временном убежище. Жилая комната, лишенная уюта казенными двухъярусными кроватями, подходящее место для бесконечного ожидания. Скудные знаки времени: прическа, клетчатый баул в углу, коробка стирального порошка под кроватью никак не нарушают ее отчуждения от мира. Она ничего не замечает, в том числе и фотографа, и в этой позе, в скрещенных руках, и, особенно, во взгляде есть особая независимость. Независимость не надменная, а такая, которую замечаешь при встрече с людьми, чей опыт для тебя запредельный. Сложность и множественность чувств, которые отражаются на этом лице, и есть главное содержание фотографии, то, что делает ее свидетельством жизни души. В этом лице ровная, почти привычная скорбь, невыплаканная и не проговоренная, задавленная бесконечной надеждой. В этом лице напряжение скрытой решимости, такой, когда собственная жизнь уже не дорога.Женщина смотрит на что-то за рамками кадра, и кажется этот упорный взгляд направлен еще и в какое-то другое время. Подпись под фотографией говорит о том, кого она там видит.

https://onpaper.su/leo-erken-mat-rossijskogo-soldata-zahvachennogo-v-plen-chechenskimi-boevikami-groznyj-1997-g/

1. Krass Clement. Фотография из книги “Hvor Ingen Talte”. Москва, 24 августа 1991. 2. 3. 4. 5. 6. Одно из свойств фотографии особенно важно во время больших событий. Это – способность свидетельствовать. Когда очевидно, где делается история – все камеры смотрят туда. Когда все заканчивается, фотограф предоставлен сам себе. И в этом состоянии столько же свободы, сколько же и неполноты. Фотограф не участник и не совсем свидетель, смотрит на живых, но результат труда переживет многих, на кого он смотрит. Из этого промежуточного, ускользающего от определений места, сделаны эти фотографии, а дата съемки может объяснить состояние людей на снимках. Все они собрались у дороги и ждут, когда по улице провезут тела трех погибших во время августовского путча. Кто-то смотрит в камеру жестко, почти агрессивно, как мальчик на первой фотографии. Кто-то отстраненно, как мужчина справа на втором снимке, или со сдержанным интересом, как женщина в центре там же. Одна девушка явно позирует, и ее улыбка особенно выделяется рядом с серьезностью спутника на третьей фотографии. Позирование – всегда немного игра, а игра кажется здесь неуместной. Кто-то смотрит чуть высокомерно, как мужчина в центре на пятом снимке. Кто-то погружен в себя и кажется ничего не видит, хоть и смотрит, как мать мальчика на первой фотографии или женщина положившая руку на грудь на четвертой. Камера оказывается здесь буквально между живыми и мертвыми и фиксирует то, как по-разному люди реагируют на неизвестное, и как в их фигурах и лицах отражается замершее время. Эта остановка иногда бывает общей для всех.

https://onpaper.su/krass-klement-fotografii-iz-knigi-gde-nikto-ne-govoril-moskva-24-avgusta-1991/

Sergio Larrain. Valparaiso, Chile, 1963 Сначала кажется, что это мусор, брошенный на улице. Потом, что захламленное пространство разделяется на живых людей и тени. Чуть позже взгляд попадает в круговорот, заданный композицией, и это движение составляет главное содержание фотографии. Мы спускаемся откуда-то сверху, вместе с девочками в белых платьях в левом верхнем углу и ненадолго задерживаемся на фигуре, сидящей спиной к камере в вязанной шапке. Дальше, подгоняемые тенями, мы приходим к смеющемуся человеку в наброшенной на плечи темной куртке. Он смотрит куда-то за наши спины, и здесь мы делаем первую остановку. Чему он смеется, сидя прямо на земле? Может быть шутке, сказанной человеком за кадром, а может быть собаке, которую он кормит. Дальше взгляд двигается от собак в самой глубине кадра справа, мимо читающего газету, к человеку, который смотрит прямо в камеру. Здесь еще одна остановка. Кажется, что человек пытается встать, и это незаконченное движение, как и его взгляд, выглядит беспомощно. Как будто он один чувствует здесь себя неуютно. Дальше мы видим лестницу, по которой сбегают девочки, и все начинается заново. Фотография иногда, как карта местности, по которой внимательный взгляд путешествует по миру внутри кадра.

https://onpaper.su/serhio-larrajn-valparaiso-chili-1963-g/